«Речная королева Алтая»: как Евдокия Мельникова управляла судоходным делом в XIX веке
10 мая 1921 года пароход «Совнарком» на полном ходу столкнулся с опорой железнодорожного моста в городе Новониколаевске. Судно получило серьезные повреждения — корпус переломился, и пароход затонул всего за несколько минут. На борту находилось от 300 до 400 пассажиров (точное число установить невозможно, так как среди них были и безбилетные). Число погибших также остается неизвестным, но, по разным оценкам, оно могло составлять от 200 до 400 человек.
«Крики обезумевших от ужаса людей с тонущего парохода отчетливо слышны были и на берегу. Утром подбирали полузамерзших людей, спасшихся на досках. Ледяные волны выносили то мертвое тело, то обрубки дерева», — вспоминала жительница Новониколаевска Шевченко-Королева. Тела пассажиров, умерших от столкновения и переохлаждения, позже вылавливали из Оби в деревнях, расположенных примерно в 100 км вниз по течению.
До сих пор это событие остается крупнейшей катастрофой в истории Обского бассейна. Помимо трагедии 1921 года, пароход известен тем, что перевозил отрекшегося царя Николая II с супругой Александрой Федоровной и их детьми из Тюмени в Тобольск — более отдаленное и безопасное место для содержания бывшей императорской семьи.
Пароход был собран по заказу алтайской предпринимательницы Евдокии Мельниковой.
«Женщина в Сибири не раба мужу»
Печально известное судно совершило свой первый рейс 20 июня 1893 года под именем «Кормилецъ» (до Октябрьской революции 1917 года оно несколько раз меняло название, еще именовалось «Братья Мельниковы»). Тогда пароход входил в состав флота Евдокии Мельниковой — одной из самых влиятельных предпринимательниц Западной Сибири, управлявшей крупной судоходной компанией.
В XIX веке женщины в России часто занимались собственным делом, хотя им приходилось сталкиваться с предубеждениями и многочисленными трудностями. Историк Галина Ульянова в своей книге «Купчихи, дворянки, магнатки» пишет, что в 1814 году женщины владели 165 фабриками, к 1832 году их стало уже 484, а к началу XX века — около 2000. На Алтае их стремление к предпринимательству тоже было заметным — несмотря на существующие барьеры, многие девушки успешно строили и развивали собственные предприятия.
Так тюменский купец Николай Чукмалдин писал о местных предпринимательницах: «Женщина в Сибири не раба мужу. Она ему товарищ. Умер муж — не погиб промысел, мужем заведенный. Жена-вдова ведет его дальше, с той же энергией и знаниями, какие присущи мужу». Подобным образом сложилась судьба, например, Елены Морозовой: она родилась крепостной, сумела выкупить себя на свободу и вместе с мужем построить успешное дело по торговле зерном. После смерти супруга в 1894 году Елена взяла управление на себя, несмотря на то, что не умела читать и писать. Чтобы вести документацию, она различала бумаги по цвету и фактуре. Морозова активно поддерживала благотворительные сообщества, чем привлекла внимание великой княжны Марии Павловны. В знак признания та подарила Морозовой бриллиант и браслет с сапфиром.
Тамбовская купчиха Прасковья Егорова смогла добиться того, чего не удалось ее мужу при жизни: он долгие месяцы пытался получить разрешение на строительство мельницы (даже обращался к министру внутренних дел), но умер. Его вдова преодолела все бюрократические преграды, и в 1891 году ее мельница начала работать. В начале XX века эта мельница была второй по величине в губернии и давала работу более чем сотне человек.
Евдокия Мельникова — крупнейшая фигура в истории женского предпринимательства на Алтае. Ее вклад в развитие судоходства не просто изменил рынок — он перестроил всю отрасль. В условиях жесткой конкурентной среды, требовавшей нестандартных решений, Мельникова смогла создать эффективную судоходную компанию — локомотив региональной экономики. Ее опыт — редкий пример того, как женщина смогла не просто войти, но и возглавить сектор, традиционно остававшийся за мужчинами в России рубежа XIX–XX веков.
Хозяйка сибирского «Титаника»
О жизни Евдокии Мельниковой до замужества сохранилось очень мало сведений — известно лишь, что она родилась в Вологодской губернии. После свадьбы с сибирским купцом Виссарионом Мельниковым она переехала с ним сначала в Томск, а затем — в Барнаул. В 1870 году у супругов родился сын Александр, а спустя шесть лет — Николай.
О том, как Евдокия Мельникова начала свое дело, существует несколько версий. По одной из них, в 1893 году после смерти мужа она осталась единственной кормилицей семьи и решила создать первую пассажирскую пароходную компанию в Западной Сибири. Другая версия утверждает, что Виссарион скончался лишь в 1898 году, и именно он был основателем дела, а Евдокия взяла управление в свои руки только после его смерти. Такой сценарий был типичным для женщин XIX века, но далеко не единственным. Как отмечает историк Галина Ульянова, идея, что предпринимательством могли заниматься лишь женщины с крупным капиталом или те, кто унаследовал бизнес от мужа или родителей, скорее, заблуждение и стереотип, чем реальное положение дел.
Формально делами компании распоряжался старший сын Александр, но все ключевые решения оставались за Евдокией. Именно она назвала первый пароход своей будущей империи «Кормильцем». Корабль должен был прокормить ее и сыновей, обеспечить им достойную и безбедную жизнь.
Мельникова, обладая смекалкой и чуткостью к нуждам людей, быстро поняла, что одной из главных проблем Сибири конца XIX века была транспортная сеть. Железнодорожных линий было мало, передвигались в основном по рекам. Водный путь выбирали, даже если он не был прямым, как, например, маршрут от Тюмени до Томска, который проходит по рекам Ишиму и Томи.
Однако путешествия по воде становились настоящим испытанием. «Пароходы были битком набиты пассажирами разных полов, возрастов и званий, — писал историк Николай Блинов. — Холодный северный ветер с дождем пронизывал всех насквозь. Искры от пароходной трубы обжигали головы и руки... бутылка из-под сельтерской воды со вставленным в нее сальным огарком — это освещение…»
Пассажирам часто приходилось делить палубы с коровами и лошадьми, так как специальных помещений для животных не было. Места для сидения предоставлялись лишь в каютах первого класса, а большинство людей вынуждены были ехать стоя, даже в длительных путешествиях — путь по уже упоминавшемуся маршруту от Тюмени до Томска на пароходе занимал от 12 до 18 дней. Для сравнения: сухопутный путь по Сибирскому тракту на гужевом транспорте мог занять до 20 дней. Сегодня путь на автомобиле составил бы около 19 часов, а на самолете — три часа.
Ситуацию удалось изменить благодаря усилиям местных судовладельцев, и в первую очередь Евдокии Мельниковой. Ее пароход «Кормилец» был оснащен каютами первого и второго классов, а также просторным залом для пассажиров третьего класса. Расстояние от Тюмени до Томска судно преодолевало всего за шесть суток. На борту работали буфеты, в которых можно было съесть хоть бутерброд, хоть уху из стерляди. Пассажирам первого класса предлагались дополнительные удобства и развлечения — в специально оборудованных салонах стояло пианино, лежали газеты и журналы. На судах Мельниковой впервые появились вентиляторы и электрическое освещение.
В результате дело Мельниковой дало импульс для развития пассажирского судоходства по всей Оби, а сама Евдокия стала владелицей крупнейшего пароходного предприятия в Обь-Иртышском бассейне. По данным энциклопедии «Предприниматели Алтая. 1861–1917», к 1910 году дело Мельниковой достигло невероятных масштабов для Российской империи. Ее флот насчитывал десять пароходов и шесть барж, крупнейшие из них — «Двигатель», «Вотскинский завод» и «Богатырь» — обладали мощностью 500 лошадиных сил. В 1914 году годовой оборот компании составил 837 100 рублей, из которых 205 000 рублей были чистой прибылью (в то время средняя годовая зарплата рабочего составляла примерно 200 рублей). В компании Мельниковой трудилось 532 человека, из которых 456 были матросами и рабочими.
Мельничиха и королева
С развитием предприятия Евдокия Мельникова получила статус купчихи второй гильдии — официального торгового звания в Российской империи, которое присваивалось предпринимателям за успешную коммерческую деятельность и владение капиталом от 20 000 рублей. Этот статус давал ей дополнительные возможности в ведении торговли — например, позволял участвовать в крупных деловых операциях. За бескомпромиссный характер Мельникову прозвали «Мельничихой»: явная отсылка к Кабанихе из пьесы Александра Островского «Гроза». Как утверждает научный сотрудник барнаульского музея «Город» Оксана Утева, купчиха «отличалась крутым нравом, грубостью и скупостью».
За жесткий характер и методы управления Евдокию неоднократно критиковали сибирские газеты начала XX века. В публикациях отмечались случаи произвола и несправедливого отношения к рабочим. Например, несмотря на рост доходов ее предприятия, их заработная плата снижалась (только в 1910 году — на 30%). Кроме того, в отличие от многих других купцов, Евдокия, по-видимому, не занималась благотворительностью, что вызывало непонимание в среде предпринимателей.
В то же время Мельникову называли «речной королевой Алтая». Ее судоходная компания имела филиалы в Бийске, Новониколаевске и Барнауле, а все основные решения принимались из Томска. Высокую прибыль обеспечивали низкая стоимость труда и удобная маршрутная сеть.
Во время Гражданской войны Евдокия Мельникова переехала в Томск, где, по одним данным, скончалась в 1917 году, а по другим — в 1925 году. Судьба ее дела после этого остается предметом дискуссий. Согласно архивным источникам, сын Мельниковой, Александр, решил продать семейное дело. Его выкупило Западно-Сибирское товарищество пароходства и торговли за 1,6 млн рублей.
Также существует версия, что продажу дела организовала сама Евдокия Мельникова. После революции 1917 года предприниматели в России оказались в крайне нестабильных условиях, боялись арестов и конфискаций. В этой обстановке расставание с бизнесом часто становилось единственным способом сохранить хотя бы часть капитала и избежать преследования. Вероятно, Мельникова, осознавая риски, решила действовать на опережение: продала пароходство и покинула Барнаул.
Наследие парохода «Кормилецъ»
После крушения «Кормильца», ставшего «Совнаркомом», в 1921 году на некоторое время о нем практически забыли — казалось, история судна завершилась трагедией. Однако спустя годы затонувший пароход вновь сыграл важную роль, став ценным ресурсом для нужд Великой Отечественной войны.
В 1940 году водолазы подняли с затонувшего парохода паровой котел и запустили его в пригороде Новосибирска, а после — электрические двигатели, чтобы использовать их на теплоходах. В 1943 году достали уже и мешки с мукой — она была герметично упакована и находилась в холодной воде с низким содержанием кислорода, из-за чего практически не испортилась. Во время Великой Отечественной войны это решение помогло накормить нуждающихся. В 1984 году останки судна были подняты и утилизированы.